1.
Дело было не в алкоголе,
Дело было не в наркоте,
Я был излишне добрым
И запутался в суете.
Прячась за мнимую важность,
Крашу незаконченность дел.
Оправдываясь, говорю, что вношу ясность,
Перманентно помешивая кисель.
2.
Раньше здесь было холодно,
Но я говорил: «свежо».
Радовался снегу наваленному,
Засыпающемуся в окно.
Временами на ярком солнце
Он превращался в лед,
Оседая, показывал гадости,
Накопившиеся за год.
3.
И потом мне не нравилась осень.
Все вокруг становилось злом.
Если где-то чего-то бросить,
Обязательно пнут ногой.
Позволяло меняться лето,
Как весна оголяло боль.
Я же привык валяться,
Счастье, выманивая на ладонь.
4.
Я потею и мне неловко.
И внутри и снаружи жжёт.
И печет меня слово Божие.
И я в страхе хватаю мед.
Спотыкаясь о прежний мусор,
Стороной уже не обойти.
Я показываю чистые руки,
Умирающие внутри.
5.
Меня называют трусом
А сами то вы все кто?
Все твердят про какие-то плюсы
И не видят свое бревно.
Я сам над своим почахну.
Я один. Я все делал сам.
Я не доверяю вашему.
Здесь повсюду какой-то обман.
6.
Я всегда был для всех хорошим –
Не обидеть, отдать свое,
Одолжить, налить побольше
И не двигаться, раз темно.
Так блуждал я по жизни наощупь,
Никого, не тревожа зря,
Извлекая хоть какую-то пользу
Из того, что вокруг меня.
7.
Я опять воздвигаю стены,
Начищаю до блеска щит,
Ограждаю периметр сцены,
На которую приходиться выходить.
На которой расставлены маски,
Декорации разных схем,
Где привык я рассказывать сказки
Для себя и других проблем.
8.
Только в доме давно я не был,
Среди толщи картонных стен
Мне всегда не хватало времени –
Только в темени, только в тень.
Я боюсь целиком открыться.
Может, Богу, оставлю щель.
Этот дом слишком долго не мылся.
Слишком долго молчала дверь.
9.
Я знать не хотел и не рыпался,
Лишь слегка ослабляя ремень.
Пол ушел, потолок рассыпался,
Но вдруг комнату осветил день.
И ворвался в сознание ветер,
Распугав тараканов и хмель.
Голоса все крушили ответами,
Паутину снимая с петель.
10.
И все мы: дилетант и скользкий,
Дюже взрослый, дитя, больной
За одно весло дрались в лодке.
Я же им распахнул окно.
Потянулся к теплу и свету,
Через боль не скрывая лиц,
Опуская в пучину ветви…
Меня просят: «Давай, держись!»
11.
И все мы, кто нажал на паузу,
Кто раньше, а кто сейчас,
Кто нажал и не знает дальше,
Как и где и куда шагать.
У кого еще дом дымится,
Не горит хоть уже и есть.
Уже есть, к чему вновь стремиться,
Пусть не встать, но хотя бы сесть.
12.
Я увидел открытую честность
И почувствовал искренность слез.
Как готовность сменяет беспечность,
По серьезному выталкивая из грез.
Как печально все это и грустно
Вдруг понять, что я сделал с собой.
Как в душе моей стало пусто.
Адом совести и стыдом…
13.
Оглянулся на старую мебель,
На одежду и корешки книг.
Непонятно, во что я верил,
Если так ничего не достиг.
Непонятно, на что надеялся,
Как воробушек, прячась в пух
Точка, вот и песок просеялся –
Я теперь вижу пчел и мух.
14.
Может, верил я раньше в Бога,
Только что я давал взамен.
Насыпая побольше сугробы,
Там где прятал мешок эмблем.
Может, верил себе стаканами,
Но без грамма я был никто.
Мне бинты бы стелить на раны,
А я прятался за стекло.
15.
Может что-то усердно делал,
В ожидании звонких оскал.
Но я в общем-то просто бегал,
Просто делая вид, что искал.
Но я так же увидел небо,
И движение рук к небесам.
Кем бы прежде мы в жизни не были,
По текущим дают делам.
16.
Так вот оно место, взбодриться бы.
Как в душе разобрать бурелом?
Я смотрю, как другие чистые
Все вскопали и строят дом.
Крепко, дружно, со всеми вместе.
Все раздавленное на стол.
Широко распахнув двери в детство,
Отпуская на ветер боль.
17.
Меня бесит, как все ушло.
Но теперь я могу что-то сделать.
Я могу опереться на чье-то плечо,
А как сложно было в это поверить…
Мерить жизнь на свое и мое,
Потакая потребностям тела.
Я теперь не один, на зло
Я не трачу больше нервы и время…
